Последние статьи
|
|
|
|
|
|
Интересный факт
|
|
| Самое древнее слово в английском языке — town (город, городок), а также слова: bad, gold, apple. |
|
|
Google
|
|
|
|
|
|
| Неграфрика. Часть 3. Вода. Южное направление, или что я помнил из географии |
А помнил я главное: в мире есть два самых известных водопада — это Ниагара в Штатах и Виктория в Африке. Кто б мог представить, что эту самую Викторию я буду наблюдать в течение шести месяцев каждый божий week-end.
Начало этой истории со мной получилось несколько гаденьким и не по моей вине. Подковерные разборки внутри стаи заклятых друзей, смачно брызнувшие накопившимся перегноем мутного отстоя, краем своих ошметков зацепили и меня. Вот тут-то мудрость нашего Генерала проявилась самым наглядным и благоприятным образом. За что я ему персонально благодарен по сей день.
Решение было принято: командировать лейтенанта Негреева в г. Ливингстон на подмогу изнывавшей от привычной жары небольшой группе военспецов, незадолго до этого обосновавшейся в тамошних краях с благородной задачей узкопрофессионального мессианства.
Короче, в этот раз несчастье оказалось как никогда кстати.
Имея достаточный опыт непродолжительных сборов, в готовность № 1 я привел себя ровно к назначенному сроку.
Перемещение в пространстве определено было автобусом местного междугородного сообщения фирменного розлива. Это предполагало наличие стюардессы (stewardess) на борту лайнера, напитков (soft drinks & beer), а также туалета, так как движение обычно совершалось в течение шести часов с одной-единственной остановочкой на 10 минут в Чоме (Choma), городишке масштаба райцентра в глубинке.
Дороги, в общем и целом, можно смело сравнивать с нашими по качеству и целостности покрытия. И хотя какой же русский не любит быстрой езды, всё-таки иногда легкий холодок опаски мерзкой змейкой заползал в душу, ибо лихачество местных водил несколько диссонировало с их рутинным поведением в повседневном общении. И вообще, как можно ездить по левой стороне!?
В нормальном раскладе за питье полагалось платить из своего карманного бюджета, но халява (правда, всего один раз) умудрилась перехватить нас даже на перегоне. Всему виной оказалось слабое звено — колесо, испустившее дух от непомерных нагрузок где-то на просторах саванны в точке, равноудаленной от всех центров цивилизации местного уровня. Моральный ущерб тут же было предложено залить порцией влаги из холодильника за счет заведения. Для сравнения: как повел бы себя наш персонал в подобной ситуации? Угадайте с трех раз.
Самые сильные ощущения натурально остались после всепервейшего приезда в Ливингстон. Зрелище огромных водяных столбов, поднимающихся над зарослями и видимых за километры от места, впечатляют надолго и крепко. Но это было всего лишь предварительное знакомство с Викторией (Vic Falls), почти заочное. Самый плотный тесный контакт случился в первый же week-end.
Географически водопад находится в километрах десяти от Ливингстона, на самой границе Замбии, Зимбабве и Намибии. Добирались из города и обратно обычно на такси, вид которых конечным результатом имел усиленную слезоточивость по причине скорби.
Добравшись на подобном средстве передвижения до нужной точки, я, как зеленый новичок, приступил к познавательно-изыскательской активности, ведомый старожилами региона.
Одним из значимых мест около водопада является Boiling Pot (Кипящий котел). Добираться до него приходилось, спускаясь по в достаточной степени изношенным ступеням, цепляясь за коряги и бугры с бугорочками, умащивая при этом дорогу эпитетами нелицеприятного свойства для облегчения внутреннего напряжения, вызванного тяготами перехода по полосе препятствий.
В Котле этом никого, конечно, не варили, просто потоки из водопада на повороте реки резко заворачивают, создавая эффект кипящей воды. А вот расслабиться — пожалуй, места более привлекательного в округе не найти. В смысле омыть свои потные натруженные телеса в мутных потоках Замбези вперемежку с обсушиванием частей организма, предоставленных беспощадному воздействию солнца и ветра.
Один из таких культпоходов чуть не закончился трагично. Всему виной был неуемный охотничий азарт моего подопечного спеца Александра Филистовича по прозвищу Филин (который много видел в мире. Была в те времена такая песенка…). В общем-то, видел он не так уж и много, ибо по возрасту мало чем отличался от меня.
Короче, в момент особенно расслабленного кайфа на обломках каменной породы эры динозавров по высокогорному мосту между нашими и не нашими (Замбия и Зимбабве) контрабандой в нашу сторону стали перемещаться природные бабуины, целое стадо.
Кто дернул за руку моего неугомонного товарища? Стал он активно постреливать в сторону сих детей природы каменюками. На увещевания типа «не кидай, может еще пригодится» реагировал он как-то вяло, видимо, сказывалась жара. Так всё это продолжалось некий период времени.
Хоть времени у нас и было воз и маленькая тележка, но прием пищи с последующим возлежанием под кондиционером в отеле всегда происходил по расписанию. Вот и подоспело это самое расписание. Отправились мы в обратный путь. Подозреваю, что Суворову с его Альпами было легче. В какой-то момент, перепрыгивая через ручеек, я, поглощенный поиском сухого пятачка, чуть носом не въехал в крепкую спину моего Филина. Вознамерившись по привычке выразить свое недоумение и недовольство по поводу столь неожиданной остановки в форме непереводимой идиоматики, я застыл, как вкопанный, и в моей глотке образовался мощнейший словесный запор. Мне хватило беглого взгляда через плечо впереди идущего: аккурат перед нами метрах в десяти, не больше, как истинная хозяйка зарослей, неспешно шла самка бабуинова с выводком малышни.
Всё-таки шепнуть, чтобы он не вздумал обгонять мамашу, сил у меня хватило. Дальше как во сне: на цыпочках, потихоньку и не дыша, а потом, когда вся семейка убралась в чащу, почти бегом наверх подальше от страстей первозданных!
Природа — это всегда стихия, божественное неподконтрольное человеку явление и действо вселенского масштаба мышления. С ней как бы всё ясно по определению. Но вот природа человеческая, ее неиссякаемые источники проявления и выявления — это ли не чудо истинное! Какая россыпь характеров, каков типаж! Неужели соседство с водной жемчужиной Африки так действовало на всех смертных или это просто навеянные ассоциациями совпадения?! Об сём ниже.
Где-то в районе марта на ту пору нового 1987 года к нам нагрянул ревизор. Да-да, самый настоящий, в больших чинах, из самой Москвы-матушки. В чем был скрытый тайный посыл данной инспекции, которую язык как-то охотнее стремится обозвать кавалерийским наскоком? Это осталось в том времени.
Не знаю, как насчет инспекции, но, по моему наблюдению, именно чревоугодие явилось самой яркой отличительной чертой налетевшей саранчи. В майорском возрасте вмещать в себя пищи за один прием соразмерно потребностям растущего молодого организма тинейджера, видимо, под силу только краткокомандированному, жаждущему праздника пищевому тракту.
Спустя пару дней, главревизор, сытно отрыгнув очередную халяву, изрек, что, мол, невыезды на места отправления службы по причине наличия отсутствия транспортных средств ни в коем случае не должны иметь место быть, и хоть на слонах, а добираться до этих мест всё-таки необходимо. Что ж, чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона.
Но он так и не узнал о нашей самой секретной операции по попытке уйти на сопредельную сторону в страну Зимбабве (до 1980 г. Южная Родезия), в которую мы даже внедрились на пару сотен метров, нагло поправ двойную полосу поперек моста, символизировавшую понятие разделенной нерушимости.
Марш-бросок завершился у КПП на той стороне, где нам вежливо было указано на отсутствие виз и паспортов, но свидетельства несбывшихся намерений у меня имеются до сих пор.
Возвращаясь к вышезатронутому понятию воинского менталитета, вынужден отметить, что и местный военно-служащий контингент тоже не далеко отвалился от столь мудреной линии поведенческого мышления, присущей данной профессиональной общественной прослойке, и насущные (замечу, их собственные) проблемы защиты воздушных рубежей родной замбийщины решал чрезвычайно элементарно — будучи на боевом (!) дежурстве, задрав ноги на панель управления и используя экран локатора в качестве подсветки для чтения покетбука.
Но наиболее емко и прямолинейно, как и положено настоящему военному, глубинную основополагающую философию вооруженных сил местного сопротивления выразил один хилого вида майор (а сей чин в тамошнем войске — величина!), активно изображавший дружелюбие в течение наших отношений. На вопрос, что же предпримут доблестные отчаянные бойцы в случае военного вторжения марионетки мирового империализма, то есть ЮАРовских наймитов, ответ не замедлил явиться: «А пусть завоевывают и потом кормят». Как всё просто и умилительно. Душа радовалась за новоприобретенных друзей.
Но кроме нервно-изматывающих боевых будней в нашей размеренной жизни случались и праздники. Не наши, конечно, хотя и их хватало. Истинное наслаждение можно было получить от феерических всплесков экзотики и эмоций во время так называемых rumba nights — нечто напоминающее дискотеку в сельском клубе под фольклорные аранжировки. И, поскольку мы были единственные белые долгожители отеля, нам отводились для созерцания лучшие и наипочетнейшие места.
Во время одной из таких nights накануне для Победы (нашей Победы), приняв антидепрессанту, вышли в черный свет показать себя — белых и пушистых. Шоу давала некая танцбанда в местном колорите. Вибрируя сочленениями собственного тела, одна из прелестниц весьма активно напирала выступающей частью фасада на наш стол. Надо заметить, что традиции предписывали бросать деньги на сцену для поощрения энтузиазма партиципантов. Ну, и широкий размах души русской, развернувшейся, как меха баяна, под аккомпанемент неродных ритмов, породил у Жени (еще один военспец в изгнании) прилив купеческой ностальгии, щедро вбросив в круг целых ten kwacha (десять квач). Обычно это цена услуг дешевых девиц для утех плотских. Что решила девица, так и осталось волнующей тайной в ее растревоженном сердце.
Но ничто так не настраивает сердца и души на умиротворяющий лад, как общение с природой, в которую мы все и регулярно возвращаемся по разным причинам и под различными предлогами.
Под занавес событий, являющихся предметом анализа в текущей главе, посчастливилось мне на денек попасть в национальный парк, прилегающий к окрестностям Замбези.
Приходилось ли вам когда-нибудь бегать за жирафом, как это делал я? И всё ради того, чтобы запечатлеться в совместном кадре! Скажете, эка невидаль. И будете неправы, ибо бегать за ним надо быстро по причине разницы в длине ног.
Остальных попавшихся на глаза животин наблюдали издалека. То ли мы их боялись, то ли они нас, то ли просто дорожная колея проходила в отдалении от мест их кучкования. В общем, поездка закончилась без проявлений взаимной вражды и немотивированной агрессии.
Как-то достаточно незаметно миссия и смысл пребывания в Ливингстоне исчерпались. Настали завершающие деньки.
Вдосталь налюбовавшись Викторией во всех ракурсах и состояниях от полноводного бурлящего и грохочущего потока в дни наивысшей водоноскости и до почти пересохшего каньона во времена всесаванского высыхания флоры по причине отсутствия дождей в связи с периодом увядания, мы, оставшиеся вдвоем — Филистович-Филин да я — принялись в очередной раз готовиться к обратному вливанию в многочисленный родной коллектив, незримо связанный с нами узами боевого братства и родственного тяготения.
ГЛАВА САМАЯ МАЛЕНЬКАЯ, ПОТОМУ ЧТО ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ
Самым ярким пятном на сером фоне избитой рутины за оставшиеся месяца полтора, когда я был принят в дружную команду «Печора» (зенитно-ракетный комплекс ПВО), был, конечно, Анастасич, сосед по вилле и командир этой группы по совместительству.
Самой большой его амбицией была полковничья папаха, для которой он, видимо, мысленно облюбовал упитанного барашка, пасшегося в райских кущах его виртуальных фантазий. Вот только недостача в количестве борозд серого вещества явным образом диссонировала с означенными вожделениями.
Любил я также позабавиться лингвистическими изысками Анастасича, ненавязчиво наблюдая со стороны его потуги объясниться с вызванным местным товарищем для отправления мелких технических надобностей на вилле, если таковые надобности случались. В этих ситуациях он, как истинный командир, рвался в бой первым, перехватывая прибывший техперсонал на пороге — как комплекс «Печора» вражьи самолеты на дальних подступах. При этом единственным отдаленно стыковавшимся с английским языком можно было считать неологизм «камарадик или камарадочка» — в зависимости от пола визитера. Я же скромно предпочитал не мешать сумбурному проявлению жгучего желания общения без посредников. Но финал драмы, как правило, отличался стабильностью: под занавес бразды вербального общения неизменно переходили в мои руки.
Кулинаром наш Анастасич был и вовсе никаким. Оставшись без жены, которая скоропалительно улетела в Союз на свадьбу отпрыска и наварив однажды ЧЕГО-ТО и пристроив ЭТО в холодильник на последующие дни, с чистой совестью младенца наш отец-командир весь день сиял, как судовой гальюн, предвкушая радость чревоугодия. Но каков же был облом, когда ЭТО было извлечено для планировавшегося употребления! По виду и консистенции скорее всего сие варево можно было бы отнести к холодцу, по цвету напоминавшему портянки дембеля. Аппетита оно не возбуждало, а даже совсем наоборот. Правда, наравне с отвращением изнутри душили пароксизмы хохота, а поскольку и то, и другое могло вылететь одновременно, то пришлось давиться собственными ощущениями. Анастасич же летал по кухни, прихлопывая себя по бокам, как курица-наседка, и так же кудахча, демонстрируя явную неспособность справиться с подступившей ситуацией.
Когда охи и ахи поулеглись, я так, с ехидной вежливостью, посоветовал больше горячее в холодильник не ставить, пока не остынет.
В общем, Анастасич позабавил и, сам того не сознавая, скрасил последний период моего пребывания под белым солнцем Африки.
* * *
Пройдя поэтапно огонь, медные трубы и воду (именно в таком порядке) в течение двух лет, закалив тело и дух, а заодно и профессионально поднявшись над собой, полный «no prospects, just projects», в конце августа 1987 года, перемотав последовательность перемещения между континентами в обратном порядке, я очутился на родимых просторах. Всё. Теперь Африка — моя история.
Александр НЕГРЕЕВ
Минск
Апрель 2005 года
v. 1.01 |
Опубликовал admin
21.08.2009 17:42 ·
0 комментариев ·
17281 прочтений ·
|
|
|
Комментарии
|
|
Нет комментариев
|
|
|
Добавить комментарий
|
|
Пожалуйста, зайдите на сайт для добавления комментария.
|
|
|
|
Гость
|
|
Забыли пароль? Запросите новый
|
|
|
Календарь событий
|
|
|
|
|
Случайный анекдот
|
|
В 1930-х годах Сталин ночью под утро дает в Кремле последние указания по поводу завтрашней встречи с английским послом. В самом конце говорит:
— А переводить будет товарищ Бережков.
Оторопевшие слушавшие его люди робко отвечают:
— Товарищ Сталин..., ведь товарищ Бережков только ... с немецким только языком у нас работает...
Сталин отвечает:
— А ничего, я ему скажу, он будет и с английского переводить... |
|
|
|
Афоризм
|
|
| Быть глупым не тяжело. Этого не замечаешь. |
|
|
Counter
|
|
|
|
|
|
ГЛАВНАЯ
СКАЧИВАНИЕ
Навигация
Фотоальбомы
Библиотека
Download
Выпускники
Сотрудничество
О сайте
