Историю, которую я хочу вам поведать, я услышал от своего армейского товарища ленинградца (ныне петербуржца) Владимира Кузнецова. Некоторые ее детали с течением времени сделались расплывчатыми или вообще стерлись из моей памяти, но за основные факты я ручаюсь. К тому же в моих архивах сохранилась снимок с автографом того самого...
Впрочем, обо всем по порядку.
Это случилось весной 1979-го — в те далекие годы, когда «железный занавес» надежно защищал Советский Союз от капиталистического окружения с его чуждой нам идеологией и культурой. Концерт какой-либо западной рок-звезды в нашей стране было столь же невероятным, как и, скажем, выступление инопланетянина на очередном съезде КПСС. Поэтому приглашение в СССР всемирно известного британского музыканта Элтона Джона для серии концертов в Ленинграде и Москве вызвало среди советских меломанов невероятный ажиотаж. Тем более, что тогда Э. Джон был в зените славы, его диски расходились многомиллионными тиражами, а всевозможные международные награды и титулы сыпались на него золотым дождем.
Володя Кузнецов относился к тем самым фанатичным меломанам, которые за шанс увидеть своего кумира отдали бы, как говорится, последние штаны. Хотя, конечно, сомневаюсь, что Элтон Джон нуждался в Вовиных или вообще чьих-либо штанах. Желая увидеть знаменитого британца поближе (на концерте артиста видят тысячи зрителей, а вот в другой, так сказать, неофициальной, обстановке — единицы) Кузнецов узнал, в каком из ленинградских отелей остановился певец, и принялся караулить его у входа. На беду (почему «на беду» — поймете чуть позже) какая-то западная киногруппа снимала документальный фильм о пребывании Элтона Джона в СССР (его концерты были сенсацией не только для нас, но и для них). Киношники принялись расспрашивать Вову, зачем он пришел, за что любит музыку Элтона Джона и т.д. и т.п. Тот отвечал, демонстрируя киногруппе те немногочисленные материалы о своем кумире, которые он захватил с собой — какие-то фото, статьи, журнал «Кругозор» с гибкими пластинками.
Пока шла беседа, люди с непримечательными, как и положено людям их профессии, физиономиями из одного очень известного в те годы ведомства наблюдали за незадачливым Володей и делали соответствующие выводы. Потом, улучив момент, подхватили моего армейского товарища под белы рученьки и повели в ближайший пункт ДНД (добровольной народной дружины). Там несчастному меломану учинили допрос, записали адрес и место работы и, проведя разъяснительную беседу о недопустимости «приставания к иностранцам», отпустили. «Все, конец, — подумал Володя. — Плакала моя турпутевка в Польшу. Теперь ни за что не выпустят!»
И все же он не успокоился. Когда Элтон Джон, отыграв положенные концерты в Ленинграде, собрался отправиться поездом в Москву, Кузнецов пришел и на вокзал. Мало кто знает, что музыкант тогда прибыл в Союз со своей матерью. И вот когда Володя увидел в вагоне мать знаменитого музыканта, ему в голову пришла мысль, которая не посетила ни одного из провожающих. Цветы! Ну какой женщине не будет приятно получить букет!? Цветов на перроне не продавалось, и Кузнецов бросился в диспетчерский пункт такси, где заметил букет. С криком «Это для матери Элтона Джона!» он выхватил цветы из вазы и бросился к вагону.
Он подал женщине букет, та улыбнулась и сказала что-то своему сыну, стоящему в глубине вагона. Тот передал ей свое фото с автографом, сделанным зеленой шариковой ручкой, а мать знаменитого музыканта подала снимок Володе.
Так он стал обладателем заветного сувенира. Позже, когда я приехал в гости к Кузнецову, Вова, добрая душа, подарил его мне — вместе с несколькими уникальными снимками Элтона Джона, сделанными фотографами-любителями во время пребывания певца в Ленинграде.
А в Польшу Володю все же «выпустили».